- А остальные?

- Обычно умирают. И совсем не обязательно от передозировки. У наших ребят инфицированность гепатитом В или С — 90 %. А в этом году свыше пятнадцати процентов доставленных к нам юношей и подростков оказались инфицированы вирусом ВИЧ — в прошлом году был только один случай. И если учесть, что СПИД распространяется в среде наркоманов по тем же законам, теми же механизмами, что и вирусы гепатита, то совершенно ясно — года за три все наркоманы будут ВИЧ- инфицированы.

Средний срок жизни героинового наркомана — пять лет. Переход от относительно легких форм наркомании к героину совершается сейчас в подростковой среде очень быстро — за год или два. Наркомания на глазах молодеет. И принимая во внимание слабость антинаркотического законодательства, неадекватность усилий государства — мы в ситуации катастрофы, причем уже четыре или пять лет. Героиновая революция произошла на наших глазах.

- Есть ли для ваших пациентов социальная или какая-то еще предрасположенность? Кто входит в группу риска?

- Судя по контингенту нашего отделения, выходцев из настоящего маргинального дна — процентов пять, это те, кто у кого спившиеся, совершенно асоциальные родители. Примерно столько же из верхов общества. А наибольшая часть — бывший советский человек, ныне обнищавший. Родители либо безработные, либо бедные и совершенно замордованные работой люди. А вот выходцев из среднего класса в традиционном, европейском его понимании у нас практически нет.

- Детей из неполных семей много?

- Около трети. Эффект распавшихся семей чувствуется.

- По районам Москвы есть какие-то закономерности?

- Если говорить только как о тенденции — из районов формирующегося городского дна. Где низкая стоимость жилья, высокая концентрация алкоголиков, много безработных. Хотя, Юго-Западный округ вроде бы из социально благополучных, а по нашей проблеме он всегда был в лидерах. Но там же Университет дружбы народов, улицу Миклухо-Маклая давно уже Героин-стрит называют.

- А наибольшая распространенность подростковой наркомании по регионам России?

- Питер, Москва. Урал, особенно Екатеринбург. Во Владивостоке много. Это все, заметьте, главные центры молодежной масс-культуры. Еще Калининград и некоторые другие крупные города.

- Девочки наркоманками бывают?

- Женская наркомания встречается реже мужской — женщины все-таки более консервативная, устойчивая половина человечества, менее склонная к рискованному поведению. У нас сейчас в молодежной среде наркоманов втрое больше, чем наркоманок, и это, кстати, очень тревожный показатель, он-то и говорит о каком-то социальном неблагополучии. Мировой опыт называет соотношение примерно 10:1.

- Еще вопрос: потенциальные алкоголики и наркоманы — это один и тот же контингент или все же это разные психологические типы?

- И там, и тут преобладают личности неустойчивого типа. Слабовольные, склонные к бездумному препровождению времени. По терминологии Льва Гумилева — непассионарные.

Многие наркоманы начинали с алкоголя. И наоборот — “завязавший” наркоман очень часто пьет “по-черному”.

Но социальные роли алкоголя и наркотиков различны. Алкоголь политизирует массы, а героин — наоборот.

То, что я сейчас скажу, — это уже просто размышление... Если существует вещество, которое приводит к деполитизации масс, к формированию пассивного субъекта, доступного для всяческого манипулирования, то ... Согласитесь, тут есть о чем задуматься.

Социальные корни наркомании надо искать в ситуации надлома, перелома, разрыва. Разрыв поколений, разрыв в естественной передаче моральных устоев, культурных, бытовых, каких угодно ценностей.

Меня, кстати, всегда поражало в этих ребятах вот что. Темны — большинство не знает, куда впадает река Волга. И при этом большая тяга к мистике, к обретению какого-то смысла своей жизни. Причем наркотики оказываются для них поначалу символом этого смысла. И одновременно — своего рода ловушкой. Юные наркоманы становятся жертвой масс-культуры, ориентируются на навязываемые ею способы восприятия. Достаточно слабая, как правило, личность, не находя фундаментальных ценностей, заваливается в наркотик.

То есть я не вывожу эту проблему из низкого уровня жизни, я вывожу ее из двух составляющих. Во-первых — острейший духовный кризис и деградация нашего, созданного старой еще социальной системой общества. И второе — сознательная деятельность ряда организаций, которые хотят создать в стране угрожающую ситуацию. Организаций общественных, информационных и, могу предположить,.. — коммерческих.

Вы можете их назвать?

- Ну, например, международное движение “Врачи без границ”. Они говорят, что с наркоманией бороться бессмысленно, давайте будем раздавать наркоманам бесплатные шприцы и учить их правильно колоться, чтобы ВИЧ не подхватили. И я согласен — давайте откроем при наркодиспансерах или дежурных аптеках круглосуточные пункты обмена шприцов. Так, чтобы о них кому надо, было известно, но чтобы обычные дети и подростки этого не видели и к этому доступа не имели. Но нет — “врачам” надо пустить по всему городу раскрашенный автобус. С лозунгами типа “Не нюхай”, ”Не колись”... И ни на что другое они просто не согласны — деньги-то им дают именно на это!

А теперь о некоторых СМИ. Вы посмотрите журнал “Птюч”, журнал “Ом” — это же прямая реклама наркотиков. Радиоканалы — есть, например, такое Радио — 2000, там то же самое. Вот и давайте выяснять: кто за ними стоит, их создает, вкладывает в них деньги? Или определенные сайты в Интернете — там можно узнать, как правильно свернуть косяк, когда и какие собирать галлюциногенные грибы. И вообще, как культурно потреблять наркотики.    А возьмите тексты некоторых ведущих музыкальных групп, причем талантливых. “Будем опиум курить...”

- Да, “Агата Кристи”; мне их творчество, кстати, нравится. Но оно укладывается в некую поэтическую традицию, со времен, по крайней мере, лорда Байрона, — игра с такой... опасной сферой бытия, балансирование на краю.

- Все-таки раньше эта заглядывающая в бездну поэзия никогда не транслировалась широким образом, согласитесь. Какими тиражами выходили прижизненные книги Бодлера, Блока? А сейчас маргинальная, андеграундная, специфическая культура направленно отбирается и превращается в массовую. Телевидение тиражирует тексты, которые привлекают внимание к наркотикам и в общем-то способствуют их потреблению. И у молодежи по существу нет права выбора, на всех каналах одно и то же.

- И все-таки большинство подростков наркотики пока не потребляет. Можно ли связывать наркотизацию с какой-то предрасположенностью психики?

- Конечно, этот фактор существует. Но мы, врачи, знаем, что массированная доза возбудителя может пробить любой иммунитет к инфекции. Так и здесь — громадные дозы пропаганды могут преодолеть любую психическую защиту.

Подросток включает радио — ему предлагают шестисотый мерседес. А у него, может быть, дома еды нет в достатке. И сам он зависим, пассивен, в хорошее будущее не очень-то верит. У нас к тому же нет нравственной культуры в обществе.

- Кстати, дети из религиозных семей к вам попадают?

- Из семей — может быть, и случается, хотя и очень редко. Но вот осмысленно верующих ребят, кажется, не было — ни христиан, ни мусульман.

- А если ваших ребят протестировать на интеллектуальный уровень, что будет?

- Норма, низкая норма. Умственно примитивных больше. Но примитивность эта зачастую за счет социальной и педагогической запущенности, хотя все функции интеллекта вполне сохранны.

- Подростков можно разделить на тех, кто склонен кучковаться, сбиваться в группы, и более обособленных. Ваши какие?

- Больше склонных к кучкованию. Но многие приходят к наркотику в результате самостоятельного экспериментирования или в общении с одним — двумя близкими друзьями. Но есть и такие, кто приобщился к наркотику под влиянием СМИ или неформального общественного мнения.

- Как, по вашему мнению, должна у нас строиться система общей профилактики? Чтобы поменьше ребят в эту клоаку попадало?

- Начинать надо со СМИ. Вы американское телевидение видели? Напоминает экран последних лет жизни Л.И. Брежнева. Все семьдесят федеральных каналов — это такой пуританизм... Билл Клинтон, который обращается к молодежи, говорит о вреде алкоголя, табака и наркотиков. Ну еще новости, шоу, игры какие-то. А все остальное оттеснено на платные или совсем периферийные каналы, куда подростку и добраться-то трудно. У них, кстати, в Интернете пропаганды наркотиков практически нет. Существует своеобразная “интернетная цензура”, они там все отслеживают, и что неприемлемо — уничтожают.

- А что вы могли бы посоветовать семьям, которые бояться за своих детей?

- Прежде всего предельно очеловечить внутрисемейные отношения. И еще — больше внимания образованию детей. В том числе и религиозному.

- Но не все семьи на религиозное образование ориентированы.

- Тогда они должны обеспечить своим детям хорошее гуманитарное образование. Чтобы дети отходили от масс-культуры. Традиционная русская культура, наш XIX век — это, я думаю, здоровая основа всего. А в здоровом культурном поле уже ничто не страшно — ни декаданс с “Агатой Кристи”, ни Кастанеда.

- Из всего, что вы мне сегодня рассказали, следует: нет никаких шансов, чтобы у нас наркомания могла стабилизироваться на уровне потребления каких-то относительно легких наркотиков, той же анаша или марихуаны. Правильно?

- Да, у нас все быстро приходят к героину. Другое дело, что все равно будет достигнут какой-то уровень стабилизации, насыщения, когда процент потребителей наркотиков перестанет расти. Во-первых, выработается невосприимчивость общества, большей части молодежи к наркотическому соблазну. И во-вторых, те группы, которые этому особенно подвержены, просто вымрут.

- Но их же много?!

- Прикинуть объем группы риска невозможно — это в огромной степени зависит от социальной, культурной, в конце концов политической обстановки в стране. Сейчас все упирается в то, что сложившаяся в стране система не имеет ни желания, ни воли — административной, политической — для решения этой проблемы.

- Так как же быть, с вашей профессиональной точки зрения, чтобы не вымерли?

- С моей профессиональной точки зрения, если существующая социально — экономическая и идеологическая система допускает вымирание значительной части населения, ее надо менять. Потому что не может быть рынка ради рынка, идеи ради идеи, демократии ради демократии, это все идеологическая шизофрения. У нас в стране же наркологическая катастрофа, и если существующая система не может с ней справиться — значит, она должна уступить место какой-то другой системе.